Крепкая связь +

Мои дочки очень привязаны ко мне. И я также к ним крепко привязана.
Когда Златулька была маленькая, то я не могла ее оставить ни с кем — ни с бабушками, ни с дедушками. Мне, казалось, что они не смогут с ней правильно обращаться.
Златулька стала подрастать и мы все время проводили вместе. Детей для игр я тщательно отбирала: чтобы они не чихали и не кашляли.
Когда пришло время отдавать дочурку в детский сад, то это был огромный стресс для нас обоих. Мы обе плакали целый год.
С пяти лет, летом Златулька жила на даче с дедушкой и бабушкой. В течение дня она весело играла, помогала дедушке, а вечером рыдала, скучая по мне.
Я тоже в течение дня работала, а вечером плакала без Златы.
Когда я была в роддоме с Олесечкой — Златулька очень скучала по мне. У малышки была сломана рука, а она хотела передать мне все, что с нею происходит. Дочурка записала на диктофон 100 записей (за 5 дней).
Когда Златочка пошла в школу, то потихоньку начала привыкать к обществу и теперь она не так сильно зависит от меня. Уже два раза вдвоем с папой Димой ездила на экскурсии.
Но все-таки мы очень тесно связаны со Златулькой — она ездила на дачу пожить, но через день вернулась — заскучала.
А Олесюнька еще больше привязана ко мне. Она не отпускает меня даже в туалет. А уж, когда мне нужно выйти из дома, то Олесечка вообще очень сильно плачет.
Даже когда Олесечка весело играет с папой Димой или Златочкой, она все равно постоянно бегает и проверяет на месте ли я.
И я тоже обожаю своих дочурок. Радуюсь, когда у них все хорошо. А уж, если кто из них кашлянет, то у меня сразу сердце начинает болеть.
Я даже сама иногда боюсь своей привязанности к детям — уж слишком я трясусь за них. Наверное, это связано с тем, что в детстве мои родители много работали и не могли уделять мне много времени. Я не хочу повтора и из-за этого, практически, растворяюсь в своих детях.